Аномальный Таганай

Правила посещения

Таганайский волк

Памятники природы

Главная страница

О том, как рождаются дикие идеи

Однажды, второго января, проснувшись с всклокоченными волосами, головной болью и мерзким настроением полного опустошения (узнали себя после бурного празднования Нового года?), мы с приятелями решили: всё, хватит, как-никак спортсме­ны, хоть и бывшие. Нужно что-то светлое, красивое и сказочное. Да ещё и с элементами здорового образа жизни. Было это в Златоусте. И пото­му неудивительно, что выбор наш пал на поход в горы. Таганаю суж­дено было оказаться заветной целью нашего постновогоднего паломничества. Это позже мы узнали, что с башкирского "Таганай" переводится не только как "под­ставка Луны", но и как "лунный жертвенник". Для нас этот поход на самом деле оказался мучитель­ной дорогой на Голгофу. Каза­лось бы, глупо лезть на жертвен­ник, чтобы там и умереть. Зато после этого путешествия я точно знал, что такой красоты мне боль­ше не увидеть, такой восторжен­ности больше не ощутить! Будут в жизни другие чувства и впечат­ления, лучше и хуже, но другие. "В одну реку не войти дважды". Так и Таганай. Каждый раз разный, каждый раз особенный.

Луна не за горами...

Она относительно близка. Дело в том, что понятие "Таганай" весьма растяжимо, как и сам гор­ный хребет. Это не единственная вершина. Делится Таганай на Ма­лый (самый близкий), Средний и Двуглавую Сопку (аборигены -"кузюки" - именно эту вершину и называют Большим Таганаем, не­взирая на учёные протесты крае­ведов, картографов и научных со­трудников одноимённого парка). К хребту же относят Откликной гребень, Круглицу (наивысшую точку Таганая), Дальний Таганай с его высокогорной метеостанцией. До Малого Таганая рукой по­дать, на него поднимаешься, прак­тически сразу выйдя из города. У меня с самого детства со словом "Таганай" ассоциируется именно Двуглавая Сопка с её Белым клю­чом, каменными россыпями и скалодромом. Но это скорее летний вариант туристических путеше­ствий. Зимой народ идёт дальше.

По Таганаю ведут два основ­ных маршрута. Один экскурсион­ный, вдоль скал, чтобы осмот­реть все красоты гор, взбираясь на каждую из них. Другой, более прагматичный, чтобы дойти до конкретной цели как можно бы­стрее. Он проходит по просеке за­брошенной ЛЭП. Здесь также два варианта хода: летник и зимник. По зимнику летом не пройдёшь -болото. Хотя обе дороги, как две змеи, постоянно переплетаются, а временами даже сливаются. Заночевать и обогреться зи­мой на Таганае можно в трёх мес­тах. Ближайшее - это приют "Тага­най", расположенный километрах в пятнадцати от Златоуста. До лес­ничего кордона на реке Киалим чуть больше двадцати пяти кило­метров. До метеостанции на Даль­нем Таганае ещё шесть от кордона в гору по крутому склону. Ваша задача - сначала определиться, на сколько хватит сил. А потом и маршрут выбирать можно.

Я возьму с собой в дорогу

Не то чтобы стремена дороги пыльной. Снежной пыли будет предостаточно, устанете от неё отряхаться. Взять с собой что-то всё-таки нужно. Хотя прелесть зимних походов как раз в лёгком рюкзаке. Ни тебе палатки, ни мно­жества тёплых вещей. Летом, как ни парадоксально, на свежем воз­духе без них не обойтись, ночи холодные. А зимой они тем более холодные, и потому останавли­ваться волей-неволей приходит­ся в человеческом жилье.

В отапливаемых же помещени­ях нужен минимум: спальник (и то стоит ещё подумать), фуфайка и валенки, чтобы прогуливаться потом вокруг места ночёвки. Ещё смена одежды, ваша (это абсолют­но точно) во время пути намокнет.

Деньги на Таганае (несмотря на глухомань) всё же нужны. С ино­городних в парке собирают мизер­ные, но всё же взносы. Плюс плата за приют. Вход в парк на день до последнего времени стоил восемь (!) рублей. Когда пойдёте вы, сум­ма может измениться. В наше вре­мя ничто не вечно под Луной, даже таганайской.

Тёщины проделки

Ах да, я забыл посоветовать взять с собой набор лыжных ма­зей. Иначе на двадцатипятикило­метровом броске вы рискуете потратить сил столько же, сколь­ко на пятидесяти километрах. Именно это с нами и случи­лось. Прибавьте к тому же после-праздничный синдром.Получите наказание в виде ватных ног, мо­ментально промокшей от пота одежды и хриплого дыханья за­гнанной лошади. Путь на Таганай начинается с подъёма, который в народе име­нуют Тёщин Язык. Не зря обиженные зятья сложили столько анек­дотов о тёщиных похоронах. На Тёщином Языке они возвращают­ся сторицей. Как аукнется, так и откликнется. Поднимаясь на Тещин Язык, с тоской обдумываешь, сколько километров ещё впереди, дума­ешь, что лучше бы не ходили ни­куда. На второе дыхание и не на­деешься. Но вот муки уже поза­ди, перед тобой открывается за­хватывающая панорама. Долина, по которой предстоит идти меж горных отрогов. Мало кто отка­зывается от соблазна сфоткаться на её фоне. Впереди спуск. Он не менее коварен, чем подъём. Лучше снять лыжи или спуститься лесенкой. Дело в том, что скат к реке Тесьма крутой и выполнен в виде спира­ли. Если вы проявите беспечную резвость, на первом же поворо­те мощные центробежные силы выбросят вас либо в канаву, либо на дерево. Сломав лыжи в самом начале пути, вы уже вряд ли сможете продолжить своё путешествие. С нами как-то раз такое произошло. Пришлось устроить пикник у Тесьмы. Этим ограничиться и от­правиться домой ни с чем.

Всё в гору и в гору

Путь несколько монотонен, а если у вас ещё и проскальзывают назад лыжи, то просто тяжёл. В такие минуты начинаешь ду­мать о чём-то своём, рисовать воображаемые картины, мыслен­но петь песни. На время забыва­ешься, и становится немного лег­че. Постепенно втягиваешься и привыкаешь. Начинаешь погля­дывать по сторонам. И ловишь себя на мысли, что уже способен воспринимать окружающую тебя красоту. Перспективы её зависят от погоды. В нашем случае при­рода преподнесла нам подарок. Было относительно тепло, всего пять градусов мороза. Яркое солн­це. Чистое, прозрачное небо. Ветви деревьев и кустарников были покрыты толстым слоем инея. Мы как будто оказались в сказочном королевстве вечной зимы. Того и гляди из-за ёлки выпрыгнет Дед Мороз. Зима сковала каменную речку-"курумник". Разбросанные на многие километры белые камен­ные глыбы засыпаны снегом. И лишь их очертания виднеются над поверхностью потока лавы, когда-то скатившегося с гор. Вот в просвете деревьев виднеется заснеженная пара вершин Дву­главой. Солнце блестит и отра­жается алмазом в каждой соло­минке на земле. Всё, абсолютно всё покрыто сверкающей обо­лочкой. Просто слепнешь от кра­соты и блеска. И уже перестаёшь преодолевать себя, лишь на­слаждаешься прогулкой. Согла­шаясь с истиной:дорога позвала тебя не зря.

Право на отдых или возможность капитуляции

Оно появляется после пары часов хода (у кого-то раньше, у кого-то позже). Там, где подъём заканчивается, на площадке под горой Круглица стоит приют "Таганай". Здесь есть изба. Есть юрты, в которых после хорошей топки достаточно тепло (правда, топить их приходится всю ночь). Есть даже баня. Но нет реки. Зато есть Круглица. Несмотря на то, что из Златоуста она кажется пологой, это самая высокая точка хребта. Как правило, в приюте останав­ливаются определённые катего­рии туристов: либо новички, пло­хо знакомые с Таганаем, либо ор­тодоксы, которые, выбрав одна­жды место для воскресных прогу­лок, не разу не изменили ему. Наша компания здесь на ночь не оста­навливалась ни разу. Хотя передох­нуть, попить чайку в "Таганае" очень приятно. На то он и приют, чтобы временно приютить.

На Киалим

Дорога до Киалимского кордо­на идёт под гору. После затяжно­го подъёма это просто манна не­бесная. Хотя ноги и руки уже уста­ли. Мокрая одежда покрывается ледяной коркой. И всё же, периодически оттал­киваясь, скользя по лыжне, гораз­до эстетичнее наслаждаться при­родой, чем когда ползёшь в гору, обливаясь потом. Правда, лыжня от приюта очень часто засыпана снегом, тогда скольжение отменя­ется. Бранясь, топчешь путь для других. Как подарок в этом случае воспринимаешь проехавший мимо снегоход.

Вот наконец и Киалимский кордон. Стоит на берегу реки, о которой зимой напоминает лишь прорубь. Слышится лай собак. Говорят, бывали времена, когда здесь раздавалось ржание лоша­дей. Топится банька. На плите булькает желанный до безумия горячий чай.

Раньше лесники жили здесь постоянно, вели обширное хо­зяйство. Но времена изменились. Раскольнические нравы канули в Лету. Не так много получает лес­ник, подработать же в этой глу­ши невозможно. Разве что спирт­ным возьмешь с забредших ту­ристов. К порядку это не вело. И вот теперь инспекторы дежурят здесь парами вахтовым методом. Кстати, жилая часть кордона в последние годы приобрела дос­тойный вид. Три раздельных по­мещения отныне могут вместить достаточное число туристов. Баня на Киалиме - это особый кайф. И срабатывает здесь даже не качество бани, а сама обстанов­ка. Нега охватывает промёрзшее в пути усталое тело. Кажется, что ароматнее пихтового веника нет ничего на свете. Уже в темноте под сверкаю­щим звёздами небом выскакива­ешь из парной и ныряешь в мяг­кую постель сугробов. Катаешь­ся по снегу, и абсолютно не чув­ствуешь холода. Белые хлопья тают на тебе и тёплыми ручейка­ми скатываются вниз.

Перед прорубью поначалу ис­пытываешь невольный страх. Вода в киалимской полынье бур­лит, кажется, что сейчас кто-ни­будь непременно утащит тебя под лёд. И тогда всплывёшь уже где-нибудь в Миассе или Челябинске. Постепенно страх проходит, ты держишься за края проруби, чув­ствуешь дно и окунаешься с голо­вой. В проруби после парной, ока­зывается, можно пробыть до­вольно долго. Остываешь не сра­зу и даже нежишься под ледяны­ми струями горной речки. Настоя­щий подводный массаж.

А после бани, как говорил Су­воров, продай портки и выпей сто граммов. С аппетитом выпи­ваешь их, с аппетитом закусыва­ешь. И после спишь как убитый.

Прогулки по воде

Время следующего дня разные люди проводят по-разному. Кто-то наслаждается отдыхом. Кто-то играет в карты. Кто-то читает на­копленные лесниками книжки. Мы же отправились в верховья реки. Знакомые по летним рыбал­кам места под снегом выглядели совершенно иначе. Форель здесь зимой собира­ется в омуты или скатывается вниз. Мы решаем проверить глу­бокие места, память восстанавли­вает их расположение. В резуль­тате проводим день под хохот. На редкость идиотская картина. Фо­рель - рыба очень осторожная. Пока прорубаешь топором лунку, всё живое уже перепугано на пару километров вниз и вверх по течению. Из наживки только колбаса. Нарезаем её в виде червей, тон­кими длинными кусочками. Разумеется, никакой рыбы нет. В одном из незамерзающих мест реки проваливаюсь в воду, ковар­ный снег приготовил ловушку. Чтобы согреться, выпиваем не­много прихваченной с собой вод­ки, делимся сухой одеждой. Ле­дяная водка идёт плохо, в каче­стве закуски используем насад­ку - колбасу. Снимаем её с крючков и съедаем. Смешно до слёз. Вскоре прилипшие на охотни­чьи лыжи килограммов десять льда возвращают к реальности.

Метеостанция "Таганай-гора"

На кордон возвращаемся со­всем измотанные. Там нас ждёт рыбная компенсация - солёная селёдка из дома. Перекусываем и немного отдыхаем. Пока один из нас, проспавший целый день на кордоне, не предлагает: "Давайте заберёмся на Дальний Таганай и посмотрим оттуда на закат! Пере­ночуем на метеостанций, а завтра утром вернёмся". Я до этого на метеостанции не бывал, потому спросил, много ли идти. "Пустяки, - бодро ответил выспавшийся энтузиаст, - всего шесть километров".

Что нам шесть километров? И мы идем смотреть закат. Идём в валенках, без лыж. На лыжах просто-напросто вверх не забраться. Да и вниз спуститься, не набив шишек, невозможно. Тропа забита снегом, и мы на каж­дом шагу проваливаемся по пояс. Подъём крут, местами градусов в шестьдесят. Не обращая внима­ния на морозец, постепенно раз­деваемся до маек. Ситуация усу­губляется ещё и тем, что не при­хватили с собой воды. На водку, взятую для хозяев метеостанции, смотрим с отвращением. Ужасно хочется пить, сказывается съеден­ная селёдка. Дружно пожёвыва­ем снег, но он не утоляет жажды. Подъём кажется бесконечным. Чувствуешь себя на нём песчин­кой. Уменьшаешься вместе с уменьшающимися елями. Дальний Таганай уникален тем, что на нём собрались все климатические зоны, от тайги до тунд­ры. На вершине карликовые ели сменяются сплошным мхом. Метеостанция на Дальнем счи­тается самой высокогорной в Урало-Сибирском регионе. Закат мы всё же увидеть успе­ли. Добрались до вершины как раз перед темнотой. Багровое марево накрыло собой заснежен­ный край. Потом наступила тьма. В ней-то мы и забрались в зане­сенную сугробами метеостанцию. Жадно выпиваем ковшик воды. Потом неспешно, с расста­новкой, похлёбываем чай. Посте­пенно раздеваемся, отогреваем­ся и присаживаемся к столу. В таких случаях нет ничего вкуснее горячего свежего супчика. Доста­ём припасённое спиртное, и вечер оживает. Ночной разговор тянет­ся бесконечно. Спасатели сначала вежливы, потом всё бойчее и бой­чее, вскоре, совсем опьянев, на­чинают болтать сущую ерунду. Мы присоединяемся к ним. И как ни странно, этот разговор ни­сколько не раздражает. Хохочем до упада. Все. Потом кто-то предлагает вый­ти посмотреть на звёзды. Признаться, тут я был совсем ошара­шен. Знал, что в лесу и горах звёзд на небе видно больше, чем в го­роде. Но чтобы такое! Морозное ясное небо было буквально нашпиговано светила­ми. Бывает, в надежде на счастье мы долго ждем падающую звез­ду. А тут просто какой-то звездо­пад, только успевай загадывать желания. Плато Дальника представляет собой сферическую поверхность. Стоя на ней, ловишь себя на мыс­ли: небо сверху, сбоку и даже сни­зу. Ощущение странное - будто на­ходишься в звёздном аквариуме. Чуть поодаль виднеются го­рода, окружающие парк "Таганай". Все как на ладони. Златоуст, Миасс, Карабаш, Магнитка, мно­жество других посёлков. Хорошо виден Челябинск. Если смотреть в бинокль, различаешь фонари на улицах. Видно даже зарево Екате­ринбурга. Правда, идеальная по­года на Таганае - редкость. Чаще здесь облачно. "Вам повезло, - говорят спа­сатели, - видно, люди хорошие". Охотно с ними соглашаемся. И насчет людей, и насчет везения. С тех пор хуже вроде не стали, а такую погоду, как тогда, застать больше не удавалось. До сих пор та ночь стоит перед глазами. Та, что подарила нам настоящую красоту.

Прощание с Таганаем

Оно всегда горько. Чувству­ешь, что рай на Земле есть, вот он, под рукой, но уже начинает поки­дать тебя. Утро соответствует настрое­нию. Оно хмурое. Ничего не вид­но. Тучи проплывают у подножия метеостанции. Спускаемся сквозь них на кордон. Собираем вещи, смазываем лыжи и трогаемся в обратный путь. Сначала в гору, а от приюта уже и толкаться не нуж­но. Путь, который занял у нас пару часов, теперь мы преодолеваем за двадцать-тридцать минут. Прав­да, в статичной позе несколько устают лодыжки, да встречный ветер беспокоит. Но зато море удовольствия! Только ради одно­го такого спуска уже стоило со­вершить нашу прогулку. Вот и окраина Златоуста, Пуш­кинский посёлок. Снимаем лыжи. Начинается обычная суетливая городская жизнь. Но в душе кро­ме легкой грусти остаётся память о горах, память о Таганае. Отду­шина, в которую ты еще сможешь окунуться не раз. Возвращаясь с Таганая, каж­дый раз в своей памяти я обнару­живаю слова из песни златоустовского барда Юрия Зыкова. Боюсь переврать их. Но чувства все время одни и те же. Тот, кто побывал на лунном жертвенни­ке, знает, о чем я говорю...

.. .Давай с тобой присядем на дорожку

Над белоцветьем каменной реки.

Хорошего осталось понемножку,

Всего лишь на касание руки.

Куда нас унесут её потоки ?

Туда, где жизнь шумлива и пестра.

Но в запахе останется дыханье

От въедливого вируса костра.